Неокончательная история. Современное российское искусство - Коллектив авторов -- Искусство

зубной щеткой и энергичными набросами аэрографа. Поверх всего наложены блестки и полоски золотой фольги.

За психоделической мешаниной можно различить три человеческих фигуры. Одна из них — изображение друга Шутова, Тимура Новикова. Ленинградские «Новые художники», над которыми тот предводительствовал, делали все, чтобы погрузить — по заветам русских футуристов — искусство в жизнь. «Асса» — своего рода пароль для узкого круга ленинградской богемы; словечко, определяющее стиль жизни, в котором сливались живопись, граффити, театр, музыка, мода и литература. И работа Шутова идеально эксплицировала рассеянное сознание компании стоиков, героически перебегающих с одной рок-тусовки на другую. Этот новый андерграунд стал культовым в общенациональном масштабе, когда в 1987 году вышел фильм «Асса» Сергея Соловьева. Сергей Шутов выступил в качестве сценографа-декоратора, а в 1988-м его настиг сокрушительный успех — работа «Барсучонок больше не ленится» (1986) оказалась среди топ-лотов знаменитого аукциона «Сотбис» в Москве.

Вскоре Шутов перестает производить свои яркие и захватывающие картины-инсталляции и уходит в совсем другой мир. В 1994 году его пригласили сотрудничать с новым рейверским клубом «Птюч». Там художник получил доступ к самой передовой на тот момент технике, стал первым виджеем в стране и оказался в когорте отечественных пионеров видеоарта. Конечно, сейчас его опыты выглядят довольно наивно: например, он брал классику советского кинематографа, безжалостно резал ее на короткие фрагменты, превращая велеречивое течение соцреалистических киношедевров в агрессивные, энергичные, ломаные и раскрашенные в буйные психоделические цвета видеоклипы.

Сергей Шутов. 1982. Предоставлено художником

Первой была интерактивная инсталляция Шутова «Чувственные опыты» (1992). Со зрителем коммуницировала обыкновенная панцирная кровать, отзывавшаяся ритмическими колебаниями на перемещения по галерее. Романтическая тема продолжалась в видео, где самое грубое порно компьютерными методами было преобразовано в медленную задумчивую графику. Сам художник выступал в качестве лирического героя — на звуковом фоне громко скрипящей кровати шел саундтрек, где актриса Алика Смехова зачитывала отрывки из писем девушек, адресованных лично Сергею.

Увы, от шутовского периода технологического энтузиазма 1990-х мало что сохранилось, большинство экспериментов пропало из-за быстрой смены носителей и программного обеспечения. В начале 2000-х Шутов обнаружил, что технический прогресс всегда быстрее художника. В инсталляции «Чужие здесь не ходят», показанной в 2000 году в XL Галерее, о недавних наработках в хай-теке напоминают только кружащиеся в выставочном пространстве виртуальные снежинки. Но падают они на «русский интерактивный пейзаж» (подзаголовок проекта) — для него использовано «аналоговое» поле для настольного футбола. Игроки заменены елочками, между ними стоят силуэты неприкаянных инопланетян. А вся интерактивность заключается в возможности подвигать этими елочками и задевании неподвижных «чужих». А зачем они тут ходят?

«Абак» — инсталляция из 40 отбивающих поклоны фигур, закутанных в черную ткань. Впервые работа была показана в павильоне России на Венецианской биеннале в 2001 году. По рассказам художника, почти каждый из представителей интернациональной публики находил в этой работе что-то близкое, хотя в ней не присутствовало ровным счетом никаких признаков какого-либо конкретного вероисповедания. Выглядели эти молящиеся довольно мрачно, звуки молитв на разных языках сливались в нечленораздельный шум, явно отсылая к вавилонскому смешению языков. В молитвословия основных мировых религий Шутов вплел и воззвания, которые посылают своим богам тувинские шаманы, колдуны африканских племен и амазонских индейцев. И наконец, это высказывание — своего рода посланный миру большой пацифик от постаревшего хиппи — с ними Сергей дружил в конце 1970-х — начале 1980-х, до встречи с удалыми ленинградскими рокерами и рейверами. А те исповедовали гиперэкуменизм в самых радикальных формах и были убеждены, что каждое верование достойно уважения и интереса. Манифест «Канон»[6], написанный совместно с Аркадием Славороссовым, заканчивается следующей гносеологической леммой: «Чтобы понять, что понимать ничего не надо, не надо что-либо понимать». С такой философией вполне естественно сваливать в одну мерцающую кучу большеглазых инопланетян, образы русских классиков, советские шлягеры, бревна, игрушки с помойки и так далее. Шутов делает свою работу как человек «системный» — так называли себя наши хиппи. В последние годы весь этот свой космизм и историзм Шутов вываливает на яркие, «анилиновые» холсты, которые непрерывно растут в размерах и складываются в гигантские инсталляции — например «Петлю Нестерова» размером 80 м2, которая была показана в Нижегородском Арсенале в 2015 году.

Андрей Ковалёв

Асса, племяши! 1987. Холст, смешанная техника. Государственный центр современного искусства (ГМИИ им. А. С. Пушкина), Москва

Небесный тихоход — 2. 1992. Видео. Предоставлено художником

Абак. 2001. Инсталляция. Предоставлено художником

Гоша Острецов

Художник и денди, снимающий все маски

Род. 1965, Москва. Участник объединения «Детский сад», группы «Новые художники», сообщества художников «Вглаз». Участник Венецианской биеннале (павильон России, 2009). Работы находятся в ГРМ, ГТГ, ММОМА, Музее Арктики и Антарктики и др. Живет и работает в Москве.

Гоша Острецов вошел в искусство в середине 1980-х и принадлежит к так называемой новой волне. Художники этого направления отринули все концептуалистские премудрости, покинули башню из слоновой кости, предпочтя отжигать на вечеринках. Если предыдущие поколения нонконформистов мучительно искали своего зрителя, то теперь художники сами слились с возникшими молодежными субкультурами. Настало время нового андерграунда, когда можно было захватить поставленный на ремонт детский сад, превратив его в место глобальной тусовки. В сквоте «Детский сад» (1985–1986), по словам Острецова, писать на холсте масляными красками считалось неприличным, а гости этого популярного места часто присоединялись к творческому процессу, создавая на огромных клеенках коллективные произведения.

Страна мучительно освобождалась от коммунистического прошлого, а Гоша и его друзья не собирались никого и ничего разоблачать. Острецову пригодились откровенно пропагандистские «Окна РОСТа» и пролетарские шоу «Синей блузы» 1920-х. Особенно его впечатлили декорации к немому фантастическому фильму «Аэлита» Якова Протазанова — там посланцы Земли устраивают коммунистическую революцию на Марсе. В перформансе «Звездные войны» (1987) Острецов визуализирует планы межгалактической революции, но только увиденные глазами подростка. Все жанры размыты — белые «конструктивистские» костюмы участников акции раскрашены в духе нью-вейверской живописи, а на шапках у них — игрушечные танки и самолетики.

В 1988-м Гоша перебрался в Париж, сделал неплохую карьеру как дизайнер одежды. Однако, несмотря на свои успехи, в какой-то момент художник Острецов осознал, что он становится винтиком в налаженной индустрии. И вернулся в 1998 году в Москву, где начал работу над проектом «Новое правительство». Человек легкий и открытый, большой модник, однажды он обнаружил, что апокалипсис уже в полном